Всеобъемлющая тема любви в лирике М. И

Невозможно представить себе героиню цветаевской лирики вне любви, что означало бы для нее вне жизни. Предчувствие любви, ожидание ее, разочарование в любимом, ревность, боль разлуки - все эти состояния цветаевской героини запечатлены в любовной лирике в многочисленных нюансах. может быть тиха, трепетна, благоговейна, нежна - и безоглядна, стихийна. При этом она всегда внутренне драматична.

Юная героиня с особой остротой ощущает изменчивость, пленительность каждого мига. Желание остаться в памяти любимого человека звучит, например, в стихотворении «Надпись в альбом» (1909-1910):

Пусть я лишь стих в твоем альбоме,

Едва поющий, как родник...

Пусть так.

Но вот в полуистоме

Ты над страничкою поник...

Ты вспомнишь все...

Ты сдержишь крик...

Пусть я лишь стих в твоем альбоме!

Любовь никогда не становится для лирической героини безмятежной усладой. В любви она утверждает свое право на поступок. Она решительна и бескомпромиссна и в утверждении («Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес...»), и в отрицании («Цыганская страсть разлуки! Чуть встретишь - уж рвешься прочь!»). «Про это» Цветаева пишет и трагические «Поэму Горы», «Поэму Конца» (1924), и лирические миниатюры почти дневникового характера:

И в заточенье зимних комнат

И сонного Кремля -

Я буду помнить, буду помнить

Просторные поля.

И легкий воздух деревенский,

И полдень, и покой, -

И дань моей гордыне женской

Твоей слезы мужской.

Цветаевская героиня немыслима без любования, восхищения любимым. Безоглядность чувств делает ее любовь всеобъемлющей. Истинное чувство, по Цветаевой, живет не только в сокровенной глубине души, но и пронизывает собой весь окружающий мир. Потому сами явления этого мира в сознании героини часто соединяются с образом любимого. Об этом свидетельствует, например, стихотворение 1923 года « Строительница струн...»:.

...(В сем. июне

Ты плачешь, ты - дожди!)

И если гром у нас - на крышах,

Дождь - в доме, ливень - сплошь, -

Так это ты письмо мне пишешь,

Которого не шлешь.

Мозг бороздишь, как стих...

Движение одного человеческого сердца к другому есть естественная часть бытия, непреложный жизненный закон. Обусловленность человеческих связей этим законом подчеркивается в стихотворении «Мировое началось во мгле кочевье...». (1917), где тяготение сердец, поиск защиты и покоя, поиск тепла сравниваются со странствием звезд и деревьев.

Цветаевская героиня убеждена, что чувства обладают огромной силой, им могут быть подвластны расстояние и время. В стихотворении «Никто ничего не отнял...» (1916) она пишет:

Нежней и бесповоротной

Никто не глядел вам вслед...

Целую вас - через сотни

Разъединяющих лет.

Героине свойственно стремление преодолеть все преграды, стоящие на пути чувств, превозмочь влияние и давление обстоятельств. (Вспомним пушкинское: «Любовь и дружество до вас/ Дойдут сквозь мрачные затворы...») Сосредоточенность души, погруженность в любовь - важная черта лирической героини. Слишком высокий счет предъявляет она к себе и другим, чтобы довольствоваться «средней температурой» страстей.

Однако любовная лирика Цветаевой открывает нам душу не только мятежную, своевольную, но и незащищенную, ранимую, жаждущую понимания. Ей насущно необходимо участие любящего сердца:

Неизжитая нежность - душит.

Хоть на алтын полюби - приму!

Друг равнодушный! -

Так страшно слушать

Черную полночь в пустом дому!

Трагическое звучание приобретает у Цветаевой тема несостоявшейся любви. Главная драма любви для героини - в «разминовении» душ, невстрече. Два человека, предназначенных друг другу, вынуждены расстаться. Их может разлучить многое - обстоятельства, люди, время, невозможность понимания, недостаток чуткости, несовпадение устремлений. Так или иначе, слишком часто цветаевской героине приходится постигать «науку расставанья». Об этом говорится и в стихотворении 1921 года из цикла «Разлука»:

Все круче, все круче

Заламывать руки!

Меж нами не версты

Земные, - разлуки

Небесные реки, лазурные земли,

Где друг мой навеки уже -

Неотъемлем.

Лишь в ином, лучшем мире - мире «умыслов», по выражению Цветаевой, возможно обрести полноту чувства: «не здесь, где скривлено,/ а там, где вправлено». Лишь там сбывается все, что не сбылось. А когда земная жизнь разводит людей, друг другу необходимых («И не оглянется/ Жизнь крутобровая!/ Здесь нет свиданьица!/ Здесь только проводы...»), Цветаева со всей энергией поэтического «я» восстает против этого. Так, в одном из самых драматических стихотворений о любви - «Рас-стояние: версты, мили...» (1925) мы слышим не бессильную жалобу или сетование, но гневный, яростный крик. Строки стихотворения звучат не как перечень утрат, а как обвинение. Слово поэта противостоит страшной стихии разрушения человеческих связей.

Остановимся подробнее на двух стихотворениях - «На радость» (сборник «Волшебный фонарь») и «Любовь! Любовь! И в судорогах, и в гробе...» (1920).

В первом стихотворении Цветаева с ликованием провозглашает радость бытия. Любовь предельно обостряет восприятие мира. Во всем влюбленная героиня видит поэзию - ив таинственных, уходящих вдаль, помнящих многих путников «пыльных дорогах», и в недолговечной прелести «шалашей на час», и в сказочных «звериных берлогах», и в пленительно-прекрасных, как старинная музыка, «чертогах». Любовь дарит ей ощущение полноты жизни: «Милый, милый, мы, как боги:/ Целый мир для нас!» Победно звучит здесь уверенность в том, что для влюбленных дом - везде, дом - весь мир! Им кажется, что все окружающее создано для них одних, им всюду легко, и потому с таким восторгом героиня восклицает: «Всюду дома мы на свете». Именно любовь возвращает героине детское ощущение власти над миром. Отсюда - и отвержение «домашнего круга», ведь в этот момент ей дороже «простор и зелень луга». В этот миг ей так важно почувствовать свободу, увидеть радужную палитру бытия, ощутить простор своим чувствам, мыслям, своему сердцу, своей душе. Она захвачена и очарована любовью, и все остальное кажется неважным, несущественным. Пока ей не хочется никакого другого плена - даже плена уютного домашнего очага - кроме сладостного, счастливого, самозабвенного плена любви: «Милый, милый, друг у друга/ Мы навек в плену!»

Своеобразной клятвой верности любви можно назвать второе стихотворение:

И в судорогах, и в гробе

Насторожусь - прельщусь - смущусь - рванусь.

О милая! -

Ни в гробовом сугробе,

Ни в облачном с тобою не прощусь.

Для героини, наделенной горячим сердцем, любовь - это еще и возможность полного самовыражения, самораскрытия. Это то богатство души, которым она готова щедро и безоглядно делиться, именно в этом видя предназначение и смысл своего существования: «И не на то мне пара крыл прекрасных/ Дана, чтоб на сердце держать пуды!» Любовь, по Цветаевой, раскрепощает душу, дает ощущение внутренней свободы, заново открывает человеку его самого. Отсюда - гордая уверенность: «Спеленутых, безглазых и безгласных/ Я не умножу жалкой слободы». Любовь раскрывает огромные душевные силы - силы, способные противостоять самой смерти:

Стан упругий

Единым взмахом из твоих пелен,

Смерть, выбью! -

Верст на тысячу в округе

Растоплены снега - и лес спален.

Любовь вечна, она, по мысли поэта, воедино слита с миром природы и искусства, поскольку является воплощением творческого начала бытия. Любовь не может умереть - она вечно возрождается, вдохновенно преображаясь. Даже если любящий человек уходит из земной жизни, его любовь остается в этом мире, чтобы, «смеясь над тленом, стихом восстать - иль розаном расцвесть!».

Нужно скачать сочиненение? Жми и сохраняй - » Тема любви в лирике М. И. Цветаевой . И в закладках появилось готовое сочинение.

Сочинение

Жизнь Марины Ивановны Цветаевой составляли и украшали две страсти — стихи и любовь. Ими она жила, они были ее воздухом, которым она упивалась, они, собственно, и были ею. Творчество поэтессы неотделимо от страниц биографии. Ее поэзия — это поэзия живой жизни человеческой души, а не придуманных «заоблачностей», не рассудочных построений. Лирическая героиня ее стихов и есть она сама, ее любящее сердце, ее неспокойная душа.

Цветаева, на мой взгляд, — одна из немногих, топтавших нашу бренную землю, которая понимала Любовь в истинном смысле этого слова. Любить, несмотря ни на что, любить, отдавая себя и не требуя ничего взамен, любить искренне и красиво, нежно, любить своей странной, сумасшедшей, всепоглощающею любовью.

Ее стихи о любви я считаю самыми тонкими, самыми точными, искренними, правдивыми, в которых обнажалась, плакала и переживала ее огромная любящая душа. Каждое слово в ее стихах — пережитое чувство, с трепетом переданное бумаге:

С груди безжалостно

Богов — пусть сброшена!

Любовь досталась мне

Любая: большая!

К груди…

Не властвовать!

Без слов и на слово —

Любить… Распластаннейшей

В мире — ласточкой!

В 1940 году Цветаева делает запись в дневнике: «Всеми моими стихами я обязана людям, которых любила — которые меня любили — или не любили.». Настоящей, приемлемой и нужной ей Цветаева считала «Безответную. Безнадежную. Без помехи приемлющей руки. Как в прорву» любовь, о чем говорила в письме Пастернаку:

Любовь! Любовь! И в судорогах и в гробе

Насторожусь — прельщусь — смущусь — рванусь.

О, милая! Не в гробовом сугробе,

Ни в облачном с тобою не прощусь.

Юная Марина жаждала любви, и та приняла приглашение в ее душу, став спутницей на всю жизнь. И как результат, в наследии Цветаевой нам оставлено множество сокровенных свидетельств, чуть ли не каждая вспышка чувств, каждый сердечный перебой зафиксированы, высвечены и стократно укрупнены сильнейшим прожектором — стихами.

Страстно и горячо любимому мужу поэтесса посвятила не один десяток стихов, наполненных теплым, глубоким чувством:

Писала я на аспидной доске,

И на листочках вееров поблеклых,

И на речном, и на морском песке,

Коньками по льду и кольцом на стеклах, —

И на стволах, которым сотни зим…

И, наконец, — чтоб было вам известно! -

Что ты любим! любим! любим! -

Расписывалась — радугой небесной.

Любовь была смыслом ее жизни, она ставила знак равенства между «любить» и «быть». Это чувство было всем для нее: и вдохновением, и страстью, и «всеми дарами» сразу, и трагедией, и искусством. В «Поэме конца» Цветаева гениально и просто заявила: «Любовь — это значит жизнь», «Любовь — это все дары/ В костер и всегда задаром!».

Стихи Марины Цветаевой «бьют током», заставляют душу «переворачиваться», страдать и плакать вместе с ее лирической героиней, становясь чище и лучше. Они учат любить самой искренней, бездонной и светлой любовью.

Тема любви в лирике Цветаевой.

Как для любой женщины, для Марины Цветаевой любовь была важной частью бытия, возможно - важнейшей. Нельзя представить себе героиню цветаевской лирики вне любви, что означало бы для нее - вне жизни. Предчувствие любви, ожидание ее, расцвет, разочарование в любимом, ревность, боль разлуки - все это звучит в лирике Цветаевой. Любовь у нее принимает любые обличья: может быть тиха; трепетна, благоговейна, нежна, а может быть безоглядна, стихийна, неистова. В любом случае она всегда внутренне драматична.
Юная героиня Цветаевой смотрит на мир широко открытыми глазами, всеми порами впитывая жизнь, открываясь ей. То же и в любви. Оглядчивость, расчетливость несовместимы с искренним, глубоким чувством. Все отдать, всем пожертвовать - вот единственный закон любви, который приемлет Цветаева. Она даже не стремится завоевать любимого, ей достаточно быть "лишь стихом в твоем альбоме".
Цветаевская героиня немыслима без любования, восхищения любимым. Безоглядность чувств делает ее любовь всеобъемлющей, пронизывающей весь окружающий мир. Поэтому даже природные явления зачастую связываются с образом любимого:
Ты дробью голосов ручьевых
Мозг бороздишь, как стих...
Движение одного человеческого сердца к другому - непреложный жизненный закон, естественная часть бытия. И если у других людей разлука часто ослабляет чувства, то у Цветаевой - наоборот. Любовь тысячекратно усиливается вдали от любимого, расстояние и время невластны над ней:
Нежней и бесповоротней
Никто не глядел вам вслед...
Целую вас через сотни
Разъединяющих лет.
Разлука, расставание, неудавшаяся любовь, несбывшиеся мечты - частый мотив в любовной лирике Цветаевой. Судьба разводит двух людей, предназначенных друг другу. Причиной расставания может стать многое - обстоятельства, люди, время, невозможность понимания, недостаток чуткости, несовпадение устремлений. Так или иначе, цветаевской героине слишком часто приходится постигать "науку расставанья". Это трагическое мировосприятие как нельзя лучше отражено всего в двух строчках известного стихотворения:
О вопль женщин всех времен:
"Мой милый, что тебе я сделала?"
Здесь и вековая скорбь всех женщин в мире - современниц Цветаевой, женщин, умерших задолго до нее и еще не родившихся, - и собственное страдание, и ясное понимание обреченности. Это стихотворение о том, когда один из двоих уходит, а есть еще более тяжелое расставание - волею обстоятельств: "Разбили нас - как колоду карт!" Та и другая разлука тяжела, но ни одна не имеет силы, чтобы убить чувства.
Ревность, неизменная спутница любви и разлуки, тоже не осталась в стороне от цветаевской лирики. Строки о ревности трогают ничуть не меньше, чем строки о нежном чувстве, а звучат стократ трагичнее. Самый яркий тому пример - "Попытка ревности". Наряду с характерной для Цветаевой мукой от потери любви, здесь столько желчи, столько горького сарказма, что автор строк предстает совершенно в новом свете. У нее тысяча ликов, и никогда не знаешь, какой из них проглянет в следующем стихотворении.
Образ лирической героини в творчестве Цветаевой двоится. С одной стороны - это женщина, полная нежности, ранимая, жаждущая понимания ("Неизжитая нежность - душит"), с другой стороны - сильная личность, готовая преодолеть все преграды и противостоять хоть всему миру, отстаивая свое право на любовь и счастье. И тот и другой облик - две стороны одной медали, единое целое, предстающее в разных ипостасях. Героине, обладающей этими чертами, свойственны сосредоточенность души, погруженность в любовь до полного растворения. При этом она не подвержена саморазрушению и сохраняет целостность личности. Во всем этом - сама Цветаева. Образы, чувства не надуманы, поскольку искренность - главное оружие поэтессы.
Но не следует делать вывод, что в любовной лирике Цветаевой основное место занимают несостоявшаяся любовь, неразделенные или отвергнутые чувства. Ее стихи - как сама жизнь; они бывают как безнадежными, так и полными надежды, как мрачными, так и светлыми. Иногда героиня предстает, полная безмятежного счастья и ощущения праздника, всей грудью вдыхающая саму жизнь:
Милый, милый, мы, как боги:
Целый мир для нас!
И уже не озлобленная, измученная ревностью женщина глядит на нас, а юная девочка, упивающаяся любовью, полная нерастраченной нежности.
Любовь никогда не умирает, просто перевоплощается, принимает разные обличья и - вечно возрождается. Это постоянное обновление для Цветаевой объясняется очень просто: любовь - воплощение творчества, начало бытия, что всегда-было так важно для нее. Как не могла она жить - и не писать, так не могла жить - и не любить. Цветаева принадлежит к тем немногим людям, которым удалось увековечить и себя, и свою любовь.

Марина Цветаева - ярчайшая представительница лирической поэзии XX века, наряду с Анной этих двух знаменитых женщин все время сравнивают, ищут в них схожесть и различия, общие интонации, стиль и манеру написания стихов. Однако при внимательном изучении этого вопроса можно обнаружить, что Цветаева и Ахматова совершенно разные творческие единицы: как лед не похож на пламень, так и Цветаева далеко на Ахматова. Героиня стихов Анны Ахматовой, от лица которой она пишет, - натура аристократичная, сдержанная, склонная анализировать чувства, эмоции, поступки.

Цветаева - не Ахматова

Любовная лирика Цветаевой представлена героиней, которая весьма эмоциональна, открыта, порой непоследовательна, изменчива. Она не занимается созерцанием мира, редко впадает в осеннее настроение безответного чувства. Она отдает всю себя любви - без остатка, пылко и эмоционально. Кстати, Марина Цветаева боготворила Анну Ахматову, была всю жизнь ее почитательницей.

В стихах она различна

Любовная лирика Цветаевой, стихи которой называют поэтическим наследием XX века, двояка: в ней жертвенность и неотступность, утвердительность и вопросительность. Такое раздвоение можно проследить во многих ее произведениях.

Героиня Цветаевой тоже разная: порой она ведет себя как искушенная в любовных делах женщина, которая несколько ироничным взглядом смотрит на проявление чувств и поведение по отношению к ней влюбленного мужчины («Откуда такая нежность?»), иногда она преподносит себя колдуньей («Чтобы помнил не часок, не годок…»). Из верной жены («С.Э.») может перевоплотиться в любовницу, которую отвергли («Цыганская страсть разлуки»). Героиня стихов Цветаевой нередко повествует о мужчинах, которые ее когда-то любили, но теперь их чувства к ней охладели. Рассказчица в следующих строках показывает свою властную и капризную натуру и делает достаточно выразительный укор избраннику, который уже ею не грезит и не восхваляет как прежде: "Вчера еще - в ногах лежал!".

Стихи. Разбор

Попробуем разобрать несколько стихов, чтобы выявить особенности любовной лирики Цветаевой, произведения которой находят отзыв в душах современных любителей поэзии, что само по себе не так уж и удивительно.

Несмотря на то что Марина Цветаева жила в достаточно отдаленное от нас время, произведения ее все еще актуальны. Ведь человеческие чувства и эмоции, которые так образно отображены в ее творчестве, неизменны. К тому же она влюбляет в свои стихи благодаря удивительному таланту выражать свое мироощущения в простых и понятных каждому строках: здесь не нужно корпеть над мудреными словами, пытаясь вникнуть в суть того или иного стихотворного произведения.

Любовная лирика Цветаевой в стихе «Как правая и левая рука» завораживает своей женственностью, мягкостью слов, нежной интонацией:

Мы смежны, блаженно и тепло,

Как правое и левое крыло.

Но вихрь встаёт - и бездна пролегла

От правого - до левого крыла!

Рассказчица выявляет похожесть, идентичность душ в двух первых строках. И это состояние общности вызывает у героев этого стиха чувство уюта и комфорта, которое, к сожалению, длится совсем недолго. Последние предложения стиха демонстрируют образовавшуюся между двумя любящими пропасть, которая становится для них непреодолимой преградой. Цветаева словами своей героини как бы подтверждает общеизвестный тезис: счастье не вечно. Как бы мы этого и не хотели.

И взглядом юности на мир

В стихотворении «Из сказки - в сказку» взрослая героиня смотрит на мир удивленным взором девочки и просит своего избранника помочь ей оставаться всегда юной в отношении жизни и любовных отношений:

Удивляться не мешай мне,

Будь, как мальчик, в страшной тайне

И в бешенстве она нежна

Любовная лирика Цветаевой в стихотворении «Быть нежной, бешеной и шумной» показывает жизнелюбие героини и гамму противоречивых эмоций и переполняющих ее чувств. Всюду читатель видит использование автором антитез, например: «вечно-розовая - бледнее всех». Это стихотворение было написано Цветаевой в период ее пребывания с мужем и дочерью в Феодосии. Видимо, тогда Цветаева находилась в состоянии познания мира, принятия жизни такой, какой она есть. Потому и использует поэтесса такие глаголы как «быть» и «стать». Героине стиха интересен не только окружающий мир, но и ее собственные ощущения: она запечатлевает в словах милые ей мелочи. К примеру, браслет, который она видит «на этой узкой, этой длинной моей руке». Однако изучая себя словно со стороны, героиня высказывается о забытье, видимо, находя и в этом состоянии тоже некий смысл существования:

И блеск волос.

А заканчивается стих философским вглядыванием в будущее. Автор обозначает финальными строками свои размышления о незыблемости мира:

И так же будут таять луны

И таять снег,

Когда промчится этот юный,

Прелестный век.

Любовная лирика Цветаевой включает в себя и рассуждения о противостоянии полов. В стихотворении «Под лаской плюшевого пледа» рассказчица неспешно рассуждает о «поединке своеволий», в котором неясно, кому из двоих влюбленных отведена роль добычи, а кому охотника, и кто все же вышел победителем из этого противоборства личностей. На эти вопросы она так и не находит ответа.

Любовь и смерть низложит

Любовная лирика Марины Цветаевой затрагивает и вечную тему борьбы Любви и Смерти. В стихе «Любовь! Любовь!» они ведут сражение в безграничном мире поэтессы. Чувства рассказчицы изменчивы: сначала она недоверчива, затем увлечена, позже смущена. И за всем этим следует побег. Вообще, это произведение о победе любви над смертью. Для некоторых людей, которых лирическая героиня описала словами «спеленатые, безглазые и безгласные», любовь - это западня. Героиня же этой стихотворной истории, в отличие от них, не хочет «на сердце держать пуды». Она стремится к свободе и уверена, что достигнет этой цели, ведь у нее есть «пара крыл прекрасных».

Насколько разнообразной бывает любовная лирика М. Цветаевой! Стихи ее безмерны. Стихи ее вечны. Они и есть любовь, а значит - нетленны.

Н. И. Копылова
О любви в лирике М. Цветаевой и А. Ахматовой:
сравнительный анализ

Тема любви вечна и всегда нова. Лирика великих поэтов хранит то общечеловеческое, что пережито людьми разных веков и стран и что переживается нами вновь и вновь. Но в то же время любовная лирика интересна читателю разнообразием поэтических индивидуальностей, так как позволяет, с одной стороны, проникнуть в неповторимый мир того или иного поэта, а с другой - самому почувствовать разные оттенки любви и тем самым ощутить многомерность своей собственной души. О восприятии любовной лирики разнохарактерных поэтов Л. Гинзбург писала, что "когда Гейне начинает разговор с возлюбленной, мы знаем, что рано или поздно он скажет ей дерзость"; слушая Я. Полонского, "кто-то уже готов заплакать над погибшей любовью"; тогда как никто с "самой безнадежной любовью" не будет плакать над "Я Вас любил, Любовь еще быть может...", "ни один человек, почитающий поэзию. Бестактно обливать Пушкина слезами. Это не та реакция" .
Анна Ахматова и Марина Цветаева - эти имена в сознании читателей взаимно, как магнитом, притягивают друг друга, и особенно в любовной лирике. И это понятно, так как в этой теме поэты часто говорят об одном, хотя и по-разному. Так, для лирических героинь лирики А. Ахматовой и М. Цветаевой любовь - это прежде всего боль :

От любви твоей загадочной,
Как от боли, в крик кричу...
(433)

Боль, знакомая, как глазам - ладонь,
Как губам -
Имя собственного ребенка.

Для обеих одним из основных в любовной лирике является состояние брошенной, разлюбленной женщины. Поэтому так естественно цветаевские и ахматовские (в таком порядке) строки сливаются как бы в одно стихотворение, единое в развитии его смысла:

Вчера еще в глаза глядел.
А нынче - все косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел -
Все жаворонки нынче - вороны!
(152)

О, жизнь без завтрашнего дня!
Ловлю измену в каждом слове,
И убывающей любови
Звезда восходит для меня.
(158)

В этом эксперименте, как видим, нет даже ритмического диссонанса при всей разности художественных манер лирики поэтов в целом.
Общим мотивом звучит в лирике А. Ахматовой и М. Цветаевой отношение той и другой лирической героини к сопернице: равнодушие, чувство гордого женского превосходства, но не зависть и не ревность к ней - "простой женщине", "трухе рыночной" (М. Цветаева), "дурочке" (А. Ахматова).

Но так ли уж часто два голоса поэтов-женщин сливаются в один в теме любви? Нет. И об этом говорит восприятие широким читателем их любовной лирики. В этом восприятии есть любопытные особенности. На вопрос, чья любовная лирика - А. Ахматовой или М. Цветаевой - вам больше нравится, мужчины гораздо чаще женщин отвечают: "Конечно, А. Ахматовой".
Не раз приходилось из мужских уст в адрес лирической героини М. Цветаевой слышать: "Так она же истеричка!" Разумеется, это не литературоведческая оценка. И это не абсолютная, но вполне определенная тенденция восприятия, следующая из нашего опроса читателей. Она не только факт реальной житейской психологии, но, отражая ее, проникла и в современную поэзию. Процитируем стихотворение А. Королева, написанное как ответ М. Цветаевой:

с женщиною без шестых
чувств живется без истерик,
без конвульсий и гримас
судорог и катавасий,
выставленных напоказ,
выписанных на левкасе...
Невеликодушен жест,
но живется, право слово,
с женщиною без божеств
как за пазухой Христовой .

Будем справедливы: это не весь смысл стихотворения, он сложнее. Но все-таки, это часть смысла.
Другая особенность восприятия лирики М. Цветаевой заключается в том, что ей приписывают мужское, сильное начало. Но парадокс в том, что на вопрос, чья любовная лирика - А.Ахматовой или М. Цветаевой - вам больше нравится, женщины гораздо чаще отвечают: "Конечно, М. Цветаевой!".
Так что же глубоко женское в лирике М. Цветаевой? И что различного в чувстве любви М. Цветаевой и А. Ахматовой? Ответить на эти вопросы - цель наших дальнейших рассуждений.
Итак, первое "но" между лирическими героинями А. Ахматовой и М. Цветаевой. Приведем несколько цитат из лирики А. Ахматовой разных лет:

Я умею любить,
Умею покорной и нежною быть.
Умею заглядывать в очи с улыбкой
Манящей, призывной и зыбкой.
(303)

Я умею любить. Я обманно-стыдлива.
Я так робко нежна и всегда молчалива.
Только очи мои говорят.
(303)

* * *
У меня есть улыбка одна:
Так, движенье чуть видное губ.
Для тебя я ее берегу -
Ведь она мне любовью дана.
(56)

Села, словно фарфоровый идол,
В позе, выбранной ею давно.
(98)

Надо быть психологически гениальной женщиной, чтобы облечь большое чувство (а не просто кокетство) в форму, нужную любимому: "выбрать" взгляд, улыбку, позу, обманную стыдливость.
Что сходного с этим процитировать из лирики М. Цветаевой? Не-че-го. Совсем нечего. Нет в ее лирике любви-игры, никогда нет видения себя со стороны. Взамен игры есть несдерживаемая лавина чувства во всей его изливающейся силе и открытости. Во всей его активности, если можно так сказать:

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес.
Оттого, что лес - моя колыбель, и могила - лес.
Оттого, что я на земле стою - лишь одной ногой.
Оттого, что я о тебе спою - как никто другой.
Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,
У всех золотых знамен, у всех мечей,
Я закину ключи и псов прогоню с крыльца -
Оттого что в земной ночи я вернее пса.
Я тебя отвоюю у всех других - у той, одной,
Ты не будешь ничей жених, я - ничьей женой.
И в последнем споре возьму тебя - замолчи! -
У того, с которым Иаков стоял в ночи.
(56)

Неженственно? По-мужски? Напротив. Здесь выражена глубоко женская натура, только другая, чем в лирике А. Ахматовой. Обращусь к авторитетам. Так, еще Г. Флобер, знаток женской души, говорил, что когда мужчина истинно любит, он робеет; когда истинно любит женщина, - она действует. А вот размышления о мужском и женском философа ахматовско-цветаевской эпохи Н. Бердяева. Они имеют прямое отношение к нашему анализу: "...женская природа так склонна к... одержанию. Женская истерия имеет связь с этой особенностью женской природы, и корни ее метафизические. С этим связано и все высокое в женщине, и низкое в ней, жуткая чуждость ее природе мужской... Женщина часто бывает гениальна в любви, ее отношение к любви универсальное, она вкладывает в любовь всю полноту своей природы... Мужчина бывает скорее талантлив, чем гениален в любви, его отношение к любви не универсальное... он не всего себя вкладывает в любовь... И в стихии женской любви есть что-то жутко страшное для мужчины, что-то грозное и поглощающее, как океан. Притязания женской любви так безмерны, что никогда не могут быть выполнены мужчиной. На этой почве вырастает безысходная трагедия любви" . Отсюда и отталкивание мужской душой сущностно женского начала в любовной лирике М. Цветаевой. Кстати сказать, редко какая женщина в жизни, хотя бы раз не услышала в свой адрес: "Да ты же истеричка!".
Итак, любовь безудержная, безмерная, открытая в признании любимому - чувство глубоко женское. В своих литературных истоках оно сродни любви Татьяны Лариной, выливающейся в поступок - письмо Е. Онегину. Но знака равенства здесь поставить нельзя, так как выражение любви лирической героини М. Цветаевой гиперболизировано другим временем, веком, характером!
Однако пойдем дальше в нащупывании следующих "но" в любовной лирике А. Ахматовой и М. Цветаевой. Второе различие вот в чем. Лирическая героиня А. Ахматовой мудра: она наделена знанием предела близости душ - мужской и женской (мотив, уходящий литературными корнями в любовную лирику Ф. Тютчева). Это знание для лирической героини горькое, доставшееся опытом чувства и жизни. Знание горькое, но понимаемое лирической героиней как психологический закон:

Есть в близости людей заветная черта,
Ее не перейти влюбленности и страсти, -
Пусть в жуткой тишине сливаются уста
И сердце рвется от любви на части,
И дружба здесь бессильна, и года
Высокого и огненного счастья...

Стремящиеся к ней безумны, а ее
Достигшие - поражены тоскою...
(83)

Лирическая героиня М. Цветаевой, как бы не понимает этого закона. Или не хочет понимать:

Как правая и левая рука
Твоя душа моей душе близка.
Мы смежены блаженно и тепло,
Как правое и левое крыло.
Но вихрь встает - и бездна пролегла
От правого до левого крыла.
(144)

Важно то, что "вихрь" между любящими в лирике М. Цветаевой не психологический, не изнутри их отношений, как в лирике А. Ахматовой (а ранее - в лирике Ф. Тютчева), но извне: междустранье, пространство, нечто вроде:

Рас-стояние: версты, мили...
Нас рас-ставили, рас-садили,
Чтобы тихо себя вели,
По двум разным концам земли.
(287)

Стремление лирической героини М. Цветаевой к стиранию грани между душой своей и душой любимого - тоже очень женское. Обратимся к науке психологии. В недавно вышедшем научном труде по психологии человеческих отношений читаем: "...мужчина предпочитает общенье с женщиной на длинных волнах, а женщина на коротких", "быть откровенной, раскрытой и понятой хотелось бы женщине; видеть тайну и загадку в женщине хотелось бы мужчине" . А если вновь открыть Н. Бердяева, то нельзя не обратить внимания на его размышления о связи мужчины и женщины по полу и духу. Любовь, по Н. Бердяеву, это не "несение тяготы и бремени "мира" и "пола", а "творческое дерзновение", любовь всегда "не от мира сего", она выражает мировую гармонию и тяготеет в духовном плане к слиянию душ, к "андрогинизму" . В этом смысле любовная лирика М. Цветаевой и А. Ахматовой находятся на противоположных полюсах.
Вражда, ревность, родовое начало, по Н. Бердяеву, есть в поле, но не в любви. Не будем судить, до конца ли справедливо это суждение, отметим лишь, что названные чувства сполна выражены в любовной лирике А. Ахматовой. В ней к ногам лирической героини - ревность мужская:

Шепчет: "Я не пожалею
Даже то, что так люблю -
Или будь совсем моею,
Или я тебя убью".
Надо мною жужжит, как овод,
Непрестанно столько дней.
Этот самый скучный довод
Черной ревности твоей.
(143)

Ей и такой дар, как верность мужская, не нужная лирической героине:

Выбрала сама я долю
Другу сердца моего:
Отпустила я на волю
В Благовещенье его.
Да вернулся голубь сизый,
Бьется крыльями в стекло...
(111)

В лирике А. Ахматовой очень часто страдающая роль принадлежит мужчине. Он "совенок замученный", "мальчик-игрушка", "неприкаянный". С ним может случится Беда любви:

Так вот когда с тобой беда случилась.
Беда случилась - ты ее познал.
Теперь ты знаешь, что ни с чем на свете
Ее нельзя сравнить и утолить.
Ту жажду, что приходит раз в столетье,
А может быть и реже, бедный друг.
Ни ветрами свободных океанов,
Ни запахом тропических лесов,
Ни золотом, ни водкою кабацкой,
Ни шкиперским крепчайшим коньяком,
Ни музыкой, когда она небесной
Становится и нас уносит ввысь...
Ни даже тою памятью блаженной
О первой и несознанной любви,
Ни тем, что люди называют славой,
За что иной согласен умереть...
(379)

Лирическая же героиня М. Цветаевой говорит: "...мне ни один влюбленный не вывел палат". Для лирики М. Цветаевой закон, что мука любви, страдание - доля только женская. Вот образное выражение этой мысли:

Два дерева хотят друг к другу.
Два дерева. Напротив дом мой.

То, что поменьше, тянет руки,
Как женщина, из жил последних
Вытянулось, - смотреть жестоко,
Как тянется - к тому, другому,
Что старше, стойче и - кто знает?
Еще несчастнее, быть может.
(327)

Веселье в любви, озорство, улыбка... Мы найдем все это в лирике А. Ахматовой, но не М. Цветаевой. Сами слова "веселый", "озорной" встречаются в ахматовских строках достаточно часто:

Мне с тобою пьяным весело -
Смысла нет в твоих рассказах.
(31)

Любо мне от глаз твоих зеленых
Ос веселых отгонять
(59)

Я с тобой не стану пить вино,
Оттого что ты мальчишка озорной .
(69)

Но в лирике А. Ахматовой, а опять-таки не М. Цветаевой, есть и много жестоких шуток, зла, проклятий, отвращенья, предательства, вторгающихся в любовные отношения:

Ты мне постыл. А пытка длилась,
И как преступница томилась
Любовь, исполненная зла.
(158)

* * *
Для того ль тебя я целовала,
Для того ли мучилась, любя,
Чтоб теперь спокойно и устало
С отвращеньем вспоминать тебя.
(142)

* * *
Ты спрашиваешь, что я сделала с тобою,
Врученным мне на век любовью и судьбою
Я предала тебя...

В любовной лирике М. Цветаевой этого нет, это просто немыслимо, невозможно. Все эти оттенки чувства лирической героини А. Ахматовой идут от понимания любви как страсти, любви как борьбы, поединка душ (литературные истоки мотивов опять-таки уходят в лирику Ф. Тютчева). В любовной лирике М. Цветаевой душе лирической героини нет "равносильного", нет и борьбы, поединка, есть только самоотдача себя любимому человеку. Он - "желанный", "жаленный", "болезный"!
Следующее различие между любовной лирикой поэтов заключается в том, что лирическая героиня А. Ахматовой всегда несет в своей душе память любви, будь то память-тяжесть или память-благодарность: "Тяжела ты, любовная память !", "Но память о тебе, как тот горящий куст, Все страшные семь лет мне путь мой освещает".
У М. Цветаевой нет подобного. Ее лирическая героиня на редкость беспамятна, чувство любви никогда не живет для нее в прошлом, она не тянется к нему воспоминаниями:

Мне тебя уже не надо ,
Милый - и не оттого, что
С первой почтой - не писал.
И не оттого, что эти
Строки, писанные с грустью
Будешь разбирать смеясь.

Нет, дружочек! - Это проще,
Это пуще, чем досада:
Мне тебя уже не надо -
Оттого что - оттого что
Мне тебя уже не надо .

Вместо памяти в любовной лирике М. Цветаевой - равноду-шье как мгновенное и навсегда разочарование в любимом. В стихах А. Ахматовой найдем все: и предчувствие любви, и ее зарождение, и развитие, и память о ней. В стихах же М. Цветаевой как бы выражена любовь с первого взгляда и до первого разочарования. А в жизни М. Цветаева говорила: "Я всегда начинаю с любви и кончаю знакомством" .
У Ахматовой тема любви нередко переплетена с гражданской темой - темой страны, не покинутой ею. Лирическая героиня Ахматовой может бросить любимому:

Нам встречи нет. Мы в разных странах,
Туда ль зовешь меня, наглец,
Где брат поник в кровавых ранах,
Принявши ангельский венец?
(156)

Как-то А. Ахматова сказала о Б. Анрепе и о себе: "Хорошо, что не взял меня с собой: вернулась бы... постаревшей парижанкой". В лирике М. Цветаевой, да и в ее судьбе таких границ для любви просто нет. "И нет такой ямы, и нет такой бездны", где она не хотела бы быть рядом с любимым:

На льдине - Любимый, На мине - Любимый,
На льдине, в Гвиане, в Геенне - любимый!
(340)

Не будем судить, какая любовь выше: "счастливейшая" (и одновременно горькая) любовь к Родине А. Ахматовой или женская надгосударственная любовь лирической героини М. Цветаевой, так как обе они равно неподсудны. Лучше подведем краткие итоги проведенному сопоставлению. Они таковы. Любовная лирика А. Ахматовой бесконечно разнообразна и психологически бездонна. В любовной лирике М. Цветаевой больше "высокой болезни", стихии чувства, женской самоотдачи. Можно сказать, что в любовной лирике А. Ахматовой в целом больше психологической зрелости, опыта; в любовной лирике М. Цветаевой - больше вечной юности. Может быть, даже так: в любовной лирике А. Ахматовой больше женского, притягивающего к себе мужское, а в любовной лирике М. Цветаевой - больше вечно женственного, зовущего к духовной высоте в любви. В их любовной лирике есть созвучье и разнозвучье, так как есть оно в душах разных женщин: тех, кто любит их лирику; и тех, кто, быть может, с нею даже не знаком.